Абсолютное оружие - Страница 347

347

Люди мерли все больше и больше. Но я упорно этого не замечал. Потому что, если уж все равно суждено умереть, зачем заранее расстраивать себя плохими новостями? И потом, я прикидывал, что эти ученые что-нибудь придумают. А если нет, то так тому и быть.

В конце концов именно Эхренцвейг открыл мне глаза на происходящее. На то, куда это все ведет. Однажды утром он пришел навестить меня. Если честно, он выглядел чертовски плохо – глаза красные, руки трясутся. До меня дошло, что он заразился, и меня слегка передернуло от страха. Если уж он, человек с самой верхушки Церкви Эрикса, подхватил заразу, то что говорить обо мне.

– Вы выглядите как смерть, подогретая в духовке, – сказал я ему. Я и не думал шутить.

– Да. Я заболел ею, Лихорадкой Эрикса. Мне недолго осталось.

– Разве ваш бог не может вас вылечить?

Эхренцвейг покачал головой.

– Это не его задача.

– Тогда в чем же привилегия – принадлежать к его церкви?

– Некоторые из нас считают, что знание превыше всего.

– Только не я, – сказал я ему.

Эхренцвейг закашлялся. Это выглядело весьма патетично. Наконец он вновь смог заговорить.

– Я пришел, чтобы поведать вам перевод текста с ткани, найденной под Эриксом.

– Я весь внимание.

– Это было предупреждение. Оно было написано последним из существ, которые столкнулись с Эриксом.

– Давайте ближе к делу. Что там сказано?

– Там сказано: «Эрикс ненавидит человеческую жизнь. Он ненавидит другие формы жизни. Он ненавидит любую жизнь, кроме своей собственной. Когда ты найдешь Эрикс, это будет началом конца твоего вида». Я перевожу очень приблизительно, как вы понимаете.

– Неважно, – сказал я. – Это звучит, как одно из древнеегипетских проклятий.

– Да, очень похоже. В нашем случае оно сбылось.

– Грандиозно, – сказал я саркастически, потому что Эхренцвейг зачитал мне мой смертный приговор, так же как и свой собственный. – Но послушайте, я ведь никогда и не думал, что буду жить вечно. Так что же сейчас происходит? Маска Красной Смерти в мировом масштабе?

– Это если говорить о размерах, – сказал Эхренцвейг.

– Как давно вы об этом знали?

– Довольно давно. Все мы, адепты религии Эрикса, знали об этом. Эрикс сказал нам.

– Как он это сделал? Передал мысли на расстоянии?

– Посредством снов. Пророческих снов. И мы приняли то, что он сказал нам, и сочли это благом. Это справедливо, что Эрикс не выносит никакой другой жизни, кроме своей собственной.

– Это-то как раз понятно, – сказал я. – Я тоже не люблю толкаться локтями.

Эхренцвейг склонил голову и ничего не сказал.

В конце концов я спросил его: «Так что сейчас происходит?»

– Я умираю, – сказал Эхренцвейг. – Все умирают.

– Это очевидно. Я имею в виду, что происходит со мной?

– Ах, это, – сказал Эхренцвейг, – на ваш счет у Эрикса свои планы. Вы – Последний Адам.

– Какого рода планы?

– Сами увидите. Идемте со мной.

– С какой стати?

– Эрикс хочет посмотреть на вас.

Прямо скажем, мне не понравилось это предложение. Я решил, что сейчас самое время покинуть организацию, смотаться подальше от Земли, найти убежище. Но Эхренцвейг предусмотрел такое развитие ситуации. За дверью нас поджидала орава его молодцов. Они отвели меня – не обращая внимания на мои протесты – туда, где я сейчас живу.

Последователи Эрикса суетились вокруг меня следующие несколько недель, устраивая меня в моих маленьких апартаментах, устанавливая камеры, подавая еду. Каждый день их становилось все меньше, и в конце концов я остался совсем один. Под замком.

Но даже если я сумею выбраться, куда я пойду? У меня такое ощущение, что все уже умерли. Последнее человеческое лицо я видел недели, месяцы назад. Честно говоря, я не очень скучаю по людям. Они были паршивой стаей, и черт с ними. Я рад, что их уже нет, и не буду расстраиваться, когда придется последовать за ними.

За это время я ни разу не видел Эрикс, но полагаю, что он принял какую-то иную форму. Думаю, что он меня изучает. Возможно, он изучает последнюю особь каждой расы, которую он аннигилировал. Наверное, просто из любопытства. Я бы и сам так сделал. Может, мы с Эриксом в чем-то похожи. Правда, обстоятельства разные. Он получил в свое распоряжение мир. Даже, наверное, целую галактику. А у меня только комната, ванная и стеклянная веранда. И ты, Джули.

ХРАНИТЕЛЬ

Он приходил в сознание медленно, понемногу начиная ощущать боль во всем теле. В животе что-то болезненно пульсировало. Он попробовал вытянуть ноги.

Ноги ничего не коснулись, и он вдруг понял, что его тело не имеет никакой опоры.

«Я мертвец, – подумал он, – свободно парящий в пространстве».

Парящий? Он открыл глаза. Да, он именно парил. Прямо над ним находился потолок… а может быть, пол? Он едва удержался от крика, моргнул – словно прозрел, увидев наконец, что его окружает.

Было ясно, что он находится в космическом корабле. Кабина напоминала поле боя: вокруг дрейфовали ящики и приборы, явно вырванные со своих мест каким-то внезапным резким толчком. По полу тянулись обгоревшие провода. Выдвижные ящики стеллажа у стены сплавились в единый монолит.

Он озирался по сторонам и ничего не узнавал. Похоже, все это он видит впервые. Вытянув руку, он оттолкнулся от потолка и поплыл вниз. Затем, оттолкнувшись от пола, попробовал ухватиться за настенный поручень. А ухватившись, попытался собраться с мыслями.

– Всему этому, несомненно, есть логическое объяснение, – произнес он вслух, чтобы услышать собственный голос. – Осталось только вспомнить – какое.

Вспомнить…

Как его имя?

347